Добрый день, Владимир Владимирович! Я прошу у Вас защиты в виду тех событий, которые описаны ниже. Пожалуйста, прикажите всем этим людям, чтобы они больше не трогали меня, не избивали, не выгоняли из квартиры, пусть они оставят меня в покое!
Видеосвидетельство потерпевшей Рыбаковой Нины Фёдоровны:
https://www.youtube.com/watch?v=qFY1-uJXgxk
Контактный телефон: 8-812-525-92-26
Я, Рыбакова Нина Фёдоровна, ленинградка, ветеран труда, инвалид по сердечно-сосудистому заболеванию, хочу предать гласности историю, в которой я нахожусь более 15 лет. По моим документам, против меня борется огромная ОПГ в лице исполнительной власти и правоохранительных органов.
В 1985 году моя семья получила квартиру. Копия ордера: квартира получена на меня, на мою маму Екатерину – участницу ВОВ, и на моего сына. Мы заселили эту квартиру в соответствии с этим ордером на основании договора соцнайма.
Стояли мы на очереди около 20 лет, дала нам эту квартиру советская власть.
Но в городе появилась новая власть, и начала отнимать это жильё.
С 1991 года в городе Ленинграде полиция заработала в тандеме с новой исполнительной властью и со своими начальниками.
В нашем доме появился рынок торговли наркотиками – сотрясался весь наш дом. Это было публично, но милиция не предпринимала никаких мер.
Я встретила своего участкового и сообщила, что страшно входить в парадную – там десятками лежит молодёжь, попросила навести порядок.
Участковый Сердюков рассказал о моём возмущении своему начальнику 13-го отд полиции Сидорову Владимиру Петровичу, которому это не понравилось – что я учу их работать, мешаю процветать их бизнесу. Ко мне начались претензии. Я не могла выходить на улицу, потому что на меня нападали, били, грабили.
Я писала заявления в 13-й отдел полиции, но всё продолжалось.
И только после того, как я обратилась в Красногвардейский районный суд, где написала, что мои заявления в 13-й отдел не рассматриваются и всё продолжается, когда в постановлении Красногвардейского суда было указано на ненадлежащую работу Сидорова, ему давался срок на изменения. И только после этого я получила десятки постановлений, в которых Сидоров написал: «направляю Вам копии постановления по материалам проведённых проверок». Т.е., этих документов были многие десятки, но мне они не высылались., т.е., нарушались мои права. И Сидоров нарушал ОПК – он не проводил проверку. Т.е., это было создано специально, им было проще лишить меня жизни. Только после постановления Красногвардейского районного суда я получила эти ложные бумаги от Сидорова, темы которых совершенно не соответствуют тем действиям, которые были против меня.
Агрессия Сидорова Владимира Петровича против меня возрастала. Он привлёк агентство недвижимости «Союз». Риэлторы Тишкина Галина и Костакова Жанна вступили в сговор с районным РОВД, где замначальника Колпиков, стали думать, как забрать у меня квартиру.
Это было страшное мероприятие: при содействии Красногвардейского РОВД они сделали подложные документы на часть моей квартиры: одну из комнат приватизировали и вместе с агентством “Союз” полиция пыталась меня выгнать из квартиры. В результате этих посягательств моя мама, участница ВОВ, умерла. До этого никому не было дела.
Красногвардейское РОВД получило поддержку в РАЙОНО. Руководитель Красногвардейской администрации Щербакова Мария Дмитриевна создала распоряжение №365, где указано, что на жилую площадь моей семьи она выписала два ордера: один на меня, другой на постороннего человека. Это нарушало наши права, законы жилищного кодекса и Конституции. Т.е., Щербакова воспользовалась незаконно сделанным ордером на приватизацию одной комнаты. У меня есть это распоряжение, здесь написано, что гражданам оформляются ордера на занимаемую жилую площадь в соответствии со статьями 86, 87, 88 ЖК.
ЖК оглашает то, что ордер на основание решения о предоставлении жилого помещения, исполком районного совета выдаёт гражданину ордер, который является единственным основанием для вселения в предоставленное жилое помещения. И только тогда ст. 48 говорит о том, что основание и порядок признания недействительным ордера на жилое помещение признаётся только в судебном порядке в соответствии с указанием причин. Но этого не бывает.
Статьи, указанные Щербаковой, на основании которых она выдала эти ложные ордера: ст. 86, которая говорит об изменении договора найма жилого помещения по требованию члена семьи-нанимателя, а именно – с согласия проживающих с ним совершеннолетних членов семьи и в соответствии с приходящимися на них долями жилой площади. Т.е., Щербакова указала ложные статьи. В ЖК не написано, что можно выдавать ордера, а всего лишь в исключительных случаях делится лицевой счёт, который просто даёт право на отд. оплату.
Эта бумага перечеркнула жизнь моей семьи, я жила без жилья. Эта квартира была минимальная, она могла быть только отдельной.
После этого агентство недвижимости под руководством Сидорова Владимира Петровича организовало незаконное проникновение в моё жилище (ст 139), т.е. среди ночи были вырезаны замки, я находилась одна. Мне сказали, что я не владею здесь жилплощадью, чтобы я отсюда выметалась. С этих пор у меня началась война. Я не соглашалась с этим беспределом, зная, что за этим стоит преступление Сидорова В.П. при поддержке Щербаковой.
После этого в квартире стали появляться неизвестные мне люди. В 2008 году, 10 июля, среди ночи, когда мои дети уехали на дачу, снова стали вырезать замки электроинструментом. Но в этот момент, т.к. я имела друзей в СМИ, в газете Новый Петербург, редактор Агеева Алевтина Алексеевна и её команда, мне удалось к ней дозвониться и сообщить, что кто-то лезет ко мне в дверь и угрожает физической расправой. Больше я ничего не могла сделать.
Они вырезали замки и травили меня из баллончика газом, чтобы я выходила. Я задыхалась, глаза выедал газ. И после всего этого, в мою квартиру ворвались несколько человек. Среди них были эти риэлторы из агентства – мужчины, которые мне угрожали. А также полицейские – некоторых я узнала. Они стали меня жестоко избивать: выдёргивали волосы, били по пояснице, я не могла им сопротивляться. Меня вытащили силой, закрутили руки за спину, надели наручники, закрутили резиновым жгутом. Пинками в спину они стали меня сопровождать вниз.
Тем временем, т.к. я до этого дозвонилась в редакцию СМИ, за всем этим наблюдали соседи, которые всё знали. Я попыталась передать моей соседке мои ключи и телефон, но их вырвал милиционер, а соседку ударили так, что у неё оказались ссадины. У меня в коридоре было человек 25 мужчин, когда с 7-го этажа меня спустили во двор, стали заталкивать в карету психиатрической машины. Там сидел психиатр, а санитары меня сопровождали и били. При сопровождении, когда меня везли в Психбольницу №3 Степанова-Скворцова санитары поднимали мои связанные руки как можно выше, и у меня останавливалось сердце от боли. Они всё время приговаривали, что таких старых надо убивать – они расселись в своих квартирах. У меня есть документы из поликлиники, где указано о том, что я вся была в синяках и ссадинах.
А вот этот документ из комитета здравоохранения, его подписал первый зампреда Жолобов, что, якобы, меня забирали потому, что я хотела покончить жизнь самоубийством, включила газ, и поэтому, услышав запах газа, они прибыли, чтобы меня спасти. Я приходила к Жолобову и говорила ему, что он фальсифицирует, что в моей квартире никогда не было газа, и никто из свидетелей ничего подобного не свидетельствует. Т.е., всё было сделано для того, чтобы эта ОПГ, руководимая Сидоровым и карательной психиатрией, была направлена на то, чтобы убрать меня из жизни, чтобы я не была свидетелем того, как Щербакова Мария Дмитриевна, в то время глава администрации, забрала у меня жильё.
Это был ад. Я обращалась куда угодно. Щербакова дала указания всем службам, чтобы меня в администрацию не пускали. Она не давала никаких документов, которые бы объясняли, по какому праву в меня забрали единственное жильё. Меня не пускали в квартиру.
Но редактор газеты “Новый Петербург” спасла мою жизнь: она организовала обращение к главврачу той психиатрической больницы. Была комиссионная проверка моего психического состояния, при беседе с начмедом этой поликлиники, мне выдали на руки эпикриз, где указывалось, что никаких психических заболеваний у меня нет. Меня выпустили к вечеру, проверив всё и выдав эту справку о том, что я не нуждаюсь в лечении, её подписали, что я здоровый человек.
Я настолько была искалечена морально и физически, что я не могла поднять руки, были люди, которые кормили меня, я так жила больше года у своих соседей и знакомых.
А квартиру у меня так и отобрали. В ней стал проживать некий Козлов Иван Сергеевич, он меня выталкивал, бил, обзывал и считал, что эта квартира принадлежит милиции. Очень долго мне пришлось добиваться от Сидорова объяснений, и Сидров дал ответ, что этот Козлов там зарегистрирован и имеет право собственности. Я обратилась в городскую и районную прокуратуру, писала заявления, но ответа должного не получала.
Всю эту компанию крышевала Красногвардейская прокуратура, тогдашний прокурор – Степанцов Андрей Юрьевич, зам по надзору за органами МВД и следствием – Войлокова Александра Дмитриевна. И сколько бы я ни писала обо всех преступлениях, но должного ответа, проверки не было. Все мои заявления ходили между 13-м отделом полиции, которое возглавлял Сидоров, между красногвардейским РОВД, которым руководил Колбиков, и прокуратурой.
Я стала обращаться в суд, это было тяжело, я надеялась, что что-то изменится, но ничего не изменилось.
То, что начальник Сидоров принимал все эти заявления к своему производству, он не имел на это права, т.к. этот состав преступления должны рассматривать следственные органы. Но они этого не делали. Замы Резонов, Артюхов и прочие просто писали отписки.
Я обратилась по этому поводу в генпрокуратуру через одного депутата госдумы. Он известный и был заинтересован, его юрист вышел на генпрокуратуру, и тогда за подписью помощника генпрокурора мне пришёл ответ «Незаконное проникновение в мою квартиру агентства недвижимости». Горпрокуратуре приказали провести дополнительные действия, где явный состав преступления.
К этому времени я наработала такой документ: в центральном районе располагалось агентство недвижимости «Союз», эти риэлторы Тишкина и Костакова содействовали помещению меня в психиатрию, они мне угрожали, Сидоров и Красногвардейская прокуратура всем рассказали, что якобы я психически нездорова, угрожали психиатрией и тюрьмой.
После какого-то времени переписки и моих доказательств, следственный отдел Центрального района выдал документ о том, что агентство недвижимости «Союз» совершили незаконное проникновение на мою жилплощади, ст 139 и 159, мошенничество.
Я ходила с этими документами в горпрокуратуру, но там их не видели в упор. Заместители Литвиненко писали мне, как меня помещали в психиатрическую больницу, на те документы, что я была искалечена, был ответ, что состава преступления нет. Эти отказные отписки писали лица, которые даже не имеют отношения к делу.
Чтобы заметать все эти следы преступлений, красногвардейское РОВД под управлением Колбикова в союзе с прокуратурой, начальник ГУМВД по Спб Умнов С.П. вместе с начальницей внутренней службы Выграненко составили документ, по которому, якобы, квартиру получила только я с сыном, без моей мамы. Этот документ давал право Умнову и красногвардейскому РОВД и прокуратуре говорить, что я психически нездорова и не пускаю законных владельцев в их комнату.
Повторю: ордер на квартиру был общий. Написано: Рыбакова Нина Фёдоровна, Рыбакова Екатерина, моя мама, и Стоков Игорь, мой сын. Это единственный документ, и только суд мог лишить меня права на этот ордер.
Я была на приёме у начальника ГУМВД по Спб С.П. Умнова, сказала ему, что он совершил служебный подлог, я не получала эту квартиру ни с каким мужем, мои документы подтверждает комиссия, он обязан разобраться, что его команда Красногвардейского РОВД криминальна. Умнов с глазу на глаз обещал разобраться, но ни в чём не разбирался.
Я обратилась к Суходольскому, но начальник ГУМВД по Спб Умнов С.П. перехватил моё обращение и написал, что нет состава преступления. У меня есть огромное кол-во заявлений о преступлении Сидорова, сотрудников РОВД Красногвардейского района, о Колпикове, который всё контролировал, но ни одно заявление не было рассмотрено.
Когда я обращалась в горпрокуратуру, где прокурор Литвиненко написал, что проведена проверка и нарушений нет. Он прекратил со мной переписку. Но в день конституции, когда всех чиновников обязывают вести приём, он вынужден был меня выслушать. Я предъявила ему документы, насколько я была избита.
В квартиру я попала, когда проживал Козлов, я предъявила ему все документы о мошенничестве агентства “Союз” и многое другое, я сказала, что и его привлеку к ответу, он съехал из этой квартиры.
Потом агентство недвижимости Союз с риэлторами Тишкиной и Костаковой, подключились Васильев и Виноградов, они опять стали так же вырезать замки, они делали это более 30 раз!
Когда я пришла к Литвиненко Сергею Ивановичу и стала предъявлять документы о том, что я психически здорова, но я искалечена физически, всё ему рассказала, что в квартиру вселяются решением судебных приставов по судебным документам, а не вырезая среди ночи замки.
Прокурор Литвиненко пригласил сотрудников, которые ведут надзор. Это 16 и 15 управление по следствию за уголовными делами и следственными органами. Он предъявил им все мои документы, спросил, почему не возбуждено уголовное дело. Сотрудники ответили, что их попросил не возбуждать дело начальник красногвардейского РОВД Колпиков.
В своём заявлении к прокурору Литвиненко я указала на то, что по моим документам данная ОПГ организована начальником 13-го отд полиции Сидоровым, начальником красногвардейского РОВД Колпиковым, начальником ГУМВД по Спб Умновым С.П. совместно с прокуратурой красногвардейского района с лице Степанцова и Войлоковой, на что у меня было подтверждение судов, которые я выигрывала по 125 статье. В них указывалось незаконное бездействие прокурора, Сидорова, Войлоковой, следственного органа в лице Вербицкой. Но на это никто не обращал внимания.
Все мои суды по закону, когда должностные лица не выполняют постановления суда, и эти лица должны привлекаться к уголовной ответственности по ст. 315. Горпрокуратура, хотя я туда все эти документы приносила много раз, она на них не реагировала.
Я пришла к прокурору Литвиненко с доказательной базой, что вся эта ОПГ крышуется его же замами Резоновым, Артюховым, начальником управления. Но сколько бы я ни писала, всё идёт в ту ОПГ, на которую я жалуюсь.
На сегодняшний день никаких мер не принято. Я не живу в своей квартире, её разграбили, всё выкрали, привели в такое техническое состояние, что там невозможно жить. Если я там появляюсь, то там снова начинают вырезать замки и угрожать мне. За всем этим стоит Щербакова Мария Дмитриевна. На все мои обращения с документами в жилищный комитет никто не реагирует.
Щербакова, несмотря на большое количество потерпевших от её действий, продолжает руководить, и для таких вот чиновников даже продлён срок службы по возрасту.
Прокурор Литвиненко не предпринял никаких мер, на все мои обращения не дал никаких ответов. Мои заявления о нарушении УПК, о насилии надо мной психиатрии, что должно было рассматриваться в Приморском районе по месту преступления – всё рассматривало Красногвардейское следствие, т.е. руководитель Вербицкая просто положила дело в архив, а затем это дело, см 15 высотой, просто утеряла – о чём указано в постановлении Красногвардейского суда.
Судебное решение по делам они не указывают, а говорят, что все эти должностные лица, перечисленные мной, они не проводят надлежащую проверку. Они им дают указания, они его не выполняют. А суды не возбуждают уголовных дел, потому что такие преступления незначительны по УК, поэтому следствие идёт годами, уже больше 10 лет.
Можно рассказать ещё много о чём!
Я хочу сказать, что наш город бандитский, много людей потеряли свои квартиры, в которые вселяется полиция. Все служебные подлоги организованы Умновым и служебными лицами и нашим правительством во главе с Полтавченко, до которого не достучаться.
Все обращения с указанием на должностных преступников принимают какие-то мальчики с девочками, не соблюдая никаких правил.
Моя семья переехала в другое государство, мои родственники и друзья боятся, я тоже боюсь, потому что знаю, что нас огромное количество таких потерпевших людей. Мы надеемся, что добрые люди помогут нам, предадут общественной огласке множество вот таких дел.