. Полгода назад я стал жертвой хулигана, мать которого, судя по последовавшим событиям, имеет связи в п/о органах. По этой причине за полгода я так и не смог добиться начала расследования инцидента и получить документы, подтверждающие этот факт – ни уведомления, ни постановления. Несмотря на мою активность, в течение указанного периода времени ведется целенаправленная совместная работа районной прокуратуры и органов МВД , чтобы я не мог обратиться в суд , Конкретно – не допустить выявления фактов, которые предоставляют возможность доказывать, что речь идет именно о хулиганстве. А именно: упоминания о предшествующих инциденту событиях, точного места инцидента и его результатов, в частности, жестокого уничтожения породистой собаки. Волокита поддерживается обилием бессмысленных бумаг. На обращение в городскую прокуратуру с детальным изложением событий за два с половиной месяца я ответа не получил. После чего я обратился в аппарат представителя Президента.
15 августа прошлого года хулиган натравил своего ротвейлера на нас, когда я собирался вывести на улицу своего миниатюрного шпица. Ротвейлер на моих глазах содрал со шпица шкуру, а мне откусил палец. Шпиц умер в мученьях. ( Хулиганская выходка стала прямым следствием похожего более раннего инцидента в феврале прошлого года). Произошедшее катастрофическое обострение течения моих тяжелых болезней, вплоть до пока первого предынсультного состояния, оценивается райпрокуратурой как не заслуживающее внимания.
Полноценные следственные действия на месте инцидента, результатов которых я собственно и добиваюсь безуспешно полгода, были через несколько часов прерваны звонком, случайным свидетелем которого я оказался, начальнику. 43-го о/п п/п Краеву по-видимому из райпрокуратуры.. С этого момента последовало беззаконие. Дать полноценные показания по делу ни мне, ни, тоже потерпевшей, жене, не дали. Сам я писать не мог, прочитать написанное участковым – тоже. То, что было записано «с моих слов» – позднее оказалось явным подлогом с элементом провокации. Когда жена позднее пришла дать показания в райпрокуратуру, там ей нахамили. довели до слез и прогнали.
Согласованный с райпрокуратурой текст постановления об отказе в возбуждении уголовного дела я получил через месяц без указания даты получения. Но оно было объявлено уже отклоненным прокуратурой, сразу же, как только я предъявил текст жалобы. Только с третьей попытки, уже через канцелярию, жалобу вручить удалось (2-е октября). Только через неделю я получил документ об отклонении постановления. На этом процесс остановился. Результатов прокурорского реагирования я до сих пор не дождался. Схема оказалась обкатанной – обжаловать нечего, идти в суд не с чем. На руках только бессмысленное, уже опротестованное райпрокуратурой постановление. Ничего не смог сделать и адвокат. Впервые с его помощью мне удалось увидеть несколько страниц своего дела только 25 января. Оказалось, оно есть.
Зафиксировано, что подобран откушенный палец, есть свидетель, но решающий факт – место, где подобран, – упорно скрывается. Полностью игнорируется понятие процессуальных сроков. Не видно конца волоките, обману, подлогам. Попутно замечу следующее. «Украинские братья» – это не метафора. У меня в Николаеве брат и племянники, у друга – мать и сводные братья и сестры и таких связей, вне сомнения, миллионы. Какой «Русский мир» мы хотим сохранить, бесстыдно демонстрируя ему беззаконие и произвол?